Встретимся в Торонто! Боевик - Вадим Голубев

– Гангрена, – показал он Старшому на черное пятно вокруг раны, тянувшееся к виску. – Когда до виска дойдет – кранты!

– Может, правда, в больницу его? – спросил Старшой.

– А дальше что? Хочешь, чтобы он сюда ментов навел? Вообще эту падлу сюда не надо было тащить! Звони по мобиле пахану – спроси, что делать? Да не отсюда. Отъедь на тачке от хаты на пару километров!

Оставив Костыля, вечно пустые глаза которого теперь были наполнены болью и страхом, Старшой и Юрик Отъехали из города связались с паханом.

– Принимай решение сам! Теперь ты – «старшой»! – бросил трубку тот.

Когда вернулись на хату, черное пятно достигло виска Костыля. Тот пребывал в забытье и бессвязно что-то бормотал.

– Отходит, – сообщил майданщик. – Завтра у нас на кладбище будут одну богатую старуху хоронить. Могилу ей доской обили – чисто склеп! Отдерем со дна доски, затолкаем туда Костыля. Потом доски прибьем назад. Авось не заметят!

При свете фонаря отодрали доски, саперной лопаткой сделали углубление, затолкали туда агонизировавшего Костыля. Затем прибили доски на место. На следующий день майданщик сходил на кладбище. Доложил, что Костыля погребли вместе со старухой. Так Старшой стал «старшим». Иногда «старшим» оказывался и Юрик. Но он предпочитал быть рядовым исполнителем – меньше проблем.

Третий член группы – Вальдек, полячок – метр с кепкой. Хвастался, что, не смотря на малый рост, служил в морской пехоте, был разведчиком. Вальдек, действительно, умеет незаметно подкрасться даже к самому чуткому человеку. Может спрятаться так, что не сыщешь, пока сам не выйдет. Способен отделать любого, даже троих. Так было в Амстердаме, в дешевом ресторанчике, куда Старшой, Юрик и Вальдек зашли перекусить. За соседним столиком сидели трое голландцев-рокеров. Они находились в подпитии и нарывались на скандал. Услышав славянскую речь, рокеры кивнули на группу Старшого, громко сказали: «Вонючие иммигранты». Повторили это по-английски и по-немецки, чтобы было понятно. «Не трэбо, панове!» – остановил Вальдек компанию. – Я сам поразбираюсь». Он подошел к рокерам и сказал им что-то. У тех азартно заблестели глаза. В предвкушении удовольствия избить хилого чужака он пошли с Вальдеком в туалет. Там двое прошли вперед, вытаскивая с кожаных курток, обшитых цепями, кастеты. Третий, оказавшийся за спиной Вальдека, набросился на него. Вальдек швырнул голландца через себя, и когда тот приземлился задницей на пол, ударил каблуком по шее. Рокер лег на бок. Вальдек высоко подпрыгнул вверх, крутанулся в полете, широко раскинув ноги, стукнул по вискам голландцев. Те свалились, гулко стукнулись головами об пол, звякнули по кафели выроненными кастетами. Вальдек не дал им даже приподняться. Окантованные металлом носки его полусапожек прошлись по челюстям противников несколько раз, пока те не затихли. Вальдек выскреб из их карманов около сотни евро и положил на столик служительницы, в ужасе забившейся в угол.

– Уберите пожалуйста! – кивнул он на кровь и выбитые зубы.

Вальдек давно гражданин Канады. Не «липовый», а настоящий. Раз в год он посещает Польшу. Крестит очередного своего ребенка. Делает жене следующего и возвращается в Северную Америку. Через него поддерживается связь живущих там польских авторитетов с родиной. Является он связующим звеном во взаимоотношениях между польскими и русскими авторитетами в Канаде. Поляки приняли русских хорошо: «Чем больше славян – тем лучше!» По-доброму разделили они сферы влияния. Поляки сохранили за собой контрабанду спиртного и изготовление фальшивых денег, коими занимаются с давних пор. Помогают они русским советами, оружием, наводкой. Русские тоже в долгу не остаются. К ним обращаются поляки, когда надо устранить кого-нибудь конкурента.

Конец ознакомительного фрагмента.